Путешествие в Северную Америку 2004 год

Летом 2004 года группа школьников в количестве семи человек и их руководитель Кочетков В.Н. совершили путешествие на велосипедах. Они пересекли Америку с востока на запад, проехав, в общей сложности более 5250 километров. Этот маршрут, часть кругосветного велопутешествия, в котором главными действующими лицами являются дети самой обычной школы.

Танец Солнца

После кропотливой организационной работы и упорной физической тренировки, после того как мы успешно прошли визовые преграды, наша команда вышла на старт этапа кругосветного путешествия. Нам предстояло пройти на велосипедах более 5000 километров, пересечь материк Северную Америку с востока на запад меньше, чем за два месяца, и живыми – невредимыми вернуться домой. Машины сопровождения не предвиделось, весь путь мы должны были пройти на своих колёсах, полагаясь лишь на свои собственные силы.

Мы вылетели из Москвы 8-го июля рейсом в Нью-Йорк. Для шести человек из нашей команды, этот рейс – первый в жизни. Двенадцать часов полёта, и наша команда в самом крупном городе США. Первые два дня самые трудные, это я знаю не понаслышке, а по собственному опыту дальних странствий. Дальше, когда мы начнём самостоятельно двигаться, всё станет на свои места. Но сейчас необходимо как можно быстрее решить целый ряд вопросов. Нужно где-то разместиться, переночевать, немного адаптироваться, приобрести велосипеды. Нужно скорее вырваться из города, нужно скорее начать активную часть путешествия. Нанимаем на небезызвестном Брайтоне машину, которая вывозит нас за Гудзон. Ура! Индеец - мохавк по имени Бред Милон, с которым была предварительная договорённость о встрече, ждёт нас. Он работает пожарником в крохотном городке близ Патерсона. Останавливаемся у него. Сразу же вечером закупаем велосипеды. Машины хорошие, марка "Shwinn." Двадцать одна скорость, колёса по диаметру небольшие, 26 дюймов. Протектор широкий, оттого ход мягкий, едешь, не чувствуя неровностей и кочек. Только седло жёсткое, непривычное. Мы ведь тренируемся на обычных «дорожниках». А тут такая техника! Вечером пробуем уложить вещи на багажники поудобнее. И так, и сяк крутим-вертим свои сумки, пока удаётся найти оптимальное для них положение. Крепим груз резинками. У каждого из нас есть небольшой флажок России, который аккуратно прикрепляется к рулевой стойке. Вроде бы всё. Теперь-то мы во всеоружии! Можно начинать маршрут. Завтра в путь.

Раннее утро. Исторический день! Моросит дождик. Впереди, у самого горизонта вздымаются к небу хребты гор. Это Аппалачи. Над горами, вдалеке, висит тучка, обильно поливая водой вершины. Здесь – внизу, дождь похож на густой, плотный туман. Все мальчишки в новеньких куртках – дождевиках яркого жёлтого цвета. Куртки заметны издалека и водители идущих сзади машин сбавляют скорость и объезжают нас по широкой дуге. На куртках кроме названия фирмы – спонсора кругосветки, крупными буквами написаны по-русски слова: «Москва» и «Россия». Горы встают сплошной стеной сменяющих друг друга хребтов, но дорога ладно избегает крутых подъёмов. Она обходит хребты по долинам рек, давая возможность любоваться красотой вершин, склонов, поросших густыми широколиственными лесами, скалистыми выступами - останцами, возвышающимися над верхушками деревьев. Иногда взору открывается длинное узкое озеро с чистой, прозрачной водой. Горы вздымаются всё выше и выше, а дорога, по-прежнему, не выкидывает сюрпризов и позволяет держать приличную скорость.

Вечереет. Нужно искать место ночёвки. С вопросом о местонахождении ближайшего кемпинга, обращаемся к мужчине средних лет, одетого в рабочий костюм, и копошащимся около своей машины. - «О, вы русские! Вот это здорово! Первый раз вижу русских, да сразу столько много! Зачем кемпинг? Вся моя территория в вашем распоряжении». Вот так просто был решён вопрос с первой ночёвкой. Весь вечер шло интенсивное общение. Фред оказался очень общительным и интересным человеком. Мы стреляли из лука (Фред – лучник, участник какого-то престижного фестиваля), вывешивали на территории лагеря флаги – России и США, и просто много разговаривали на самые разнообразные темы. Для мальчишек это был первый опыт общения на английском языке. Они сразу поняли, что общаться можно. Можно и нужно.

В последующие несколько дней мы двигались по штату Нью-Йорк в направлении Ниагарского водопада. Ночевали в кемпингах, на какой-то площадке недалеко от дороги, в лесу, среди вековых деревьев. Привыкали к ходовым качествам своих новых велосипедов. Всё ближе и ближе приближался город Ниагара Фолс, в пределах которого находится один из самых знаменитых водопадов мира.

Ниагара

На пятый день пути мы достигли первой цели нашего путешествия – города Ниагара Фолс. Последний день выдался трудным. Дождь не давал расслабиться почти весь день. Держал в напряжении на протяжении девяноста километров. Уже вечером после захода солнца, когда нам лишь осталось найти кемпинг, пришлось срочно менять камеру заднего колеса одного из велосипедов. Ох уж эти мелкие поломки! Вечно их приходится устранять в самый неподходящий момент. Десять минут пути после ремонта, и вот мы на месте. Кемпинг, это место, где можно остановиться на ночёвку. Здесь есть место для палаток, есть душ и туалет. Иногда бассейн, озеро и прочие прелести, которые походному человеку создают полный комфорт. Нам указывают место на специальной лужайке, предназначенной для установки палаток. Быстро устанавливаем свои походные домики. Наутро, покинув кемпинг, устремляемся к водопаду. По мере приближения к нему возрастает напряжение. Даже губы сохнут от волнения! Природа выставила на всеобщее обозрение одно из своих великолепнейших полотен. Самыми изысканными словами восхищения, невозможно передать красоту этого прекраснейшего произведения. С широченного уступа, протянувшегося не на одну сотню метров, с неослабевающим, первобытным грохотом падает грандиозная масса воды, и пытается убежать, вырваться из цепких лап всё новых и новых потоков, летящих сверху. Эта борьба создаёт гигантский водоворот, в котором перемалываются камни, а сама борьба сопровождается дикой симфонией, композитором которой выступает сама Природа. Звук, разбиваясь на тысячи самостоятельных отголосков, поднимается вверх, уходит в небо и разбегается в разные стороны, подпираемый всё новыми и новыми потоками нескончаемого природного оркестра. И, чудом вырвавшись с поля боя, над водопадом возносится огромное облако водяного пара, который медленно оседает вниз, туда, где несёт свои воды вырвавшаяся из водоворота река.
-Это тот самый знаменитый Ниагарский водопад! – восхищённо кричит мне Саша Медведев.Расстояние между нами всего два шага, но нужно изрядно напрягать голосовые связки, что бы понять друг друга.- Я ведь его раньше только на картинке видел!
-Это же чудо! Да, это чудо. Чудо, что мы вообще здесь.

Сколько прошло времени? Смотрю на часы. Ничего себе! Три часа мы любуемся силой и мощью воды. Не хочется уходить, не хочется отрывать взгляд. Снова и снова щёлкает затвор фотоаппарата, не надеясь на ненадёжную человеческую память. Накатывает усталость. Не физическая, а какая-то тягучая, томная. Может быть, я один это чувствую? Но нет. Все мальчишки какие-то заторможенные. Двигаться дальше сегодня нет смысла. Обедаем в каком-то небольшом, кафе и возвращаемся в кемпинг. Сегодня переночуем здесь, а завтра, с утра пораньше отправимся дальше по маршруту.

По Центральным равнинам

...Мы уже двадцать дней в пути. Завтра должны выйти из штата Айова, по которому едем уже пять дней, и въехать в юго-западную Миннесоту. Мы спешим. Надо во что бы то ни стало попасть в городок Пайпстоун, который находится почти на самой границе штатов Миннесота и Южная Дакота. Там сейчас в самом разгаре древний традиционный индейский обряд «Танец Солнца». Он продолжается четыре дня и у нас есть ещё немного времени в запасе. Где-то близ этого городка индейские знахари приносят жертву Солнцу. Это хочется увидеть своими глазами, это надо увидеть, во что бы то ни стало! Мы спешим.

Сейчас, когда я пишу эти строки в дневник, поздняя ночь. Все мальчишки спят. Наши палатки стоят в кемпинге малюсенького городка Литл Рок. Сюда мы вынуждены были свернуть, спасаясь от огромной чёрной тучи. Она появилась задолго до вечера в северной части неба, и тут же устремилась нам наперерез. Мы приняли вызов, прибавили скорости и некоторое время надеялись, что нам удастся одержать верх в этой гонке, но после трёх часов отчаянной борьбы, были вынуждены признать победу своего великого соперника, окрасившую к этому времени всё небо в свои любимые – чёрные тона. Едва нырнули в городок, расположившийся в километре от дороги, едва поставили палатки, налетел ветер. Деревья и кустарник, растущие на территории кемпинга сдержали натиск ветра, не дали ему безнаказанно поиздеваться над нашими палатками. Но ветерок покуролесил изрядно. То с одной стороны он налетал, выхватывая из рук и разбрасывая по площадке наши вещи, то с другой. Вот посыпались велосипеды, которые мы аккуратно сложили к стенке навеса у площадки для отдыха, вот сумки, что были сложены не под пологом палатки, ветер старается унести с собой. Капли дождя, пытаясь пробить тент, – с такой силой швыряет их ветер, – атакуют нас, забившихся в одну палатку. Мы поддерживаем руками стойки, которым никак не справиться в одиночку. Они гнутся под напором ветра, вовсю стараются вырваться, лишь наши дружные усилия с трудом удерживают стойки на своих местах. Над головой грохочет гром. Удары его сливаются в один, меняющий интонацию раскат, молнии сверкают не переставая. Часа через два - три, вволю позабавившись, буря уходит на юг. Вмиг наступает тишина. Утомлённые борьбой путешественники, разбредаются по своим местам, моментально засыпая. Самое время, не мешая никому, посидеть над дневником.

Покинув Ниагара Фолс, целый день потратили только на то, что бы выехать из Буффало. Крупный городище! Нью-Йорк(Манхеттон) Масса светофоров затрудняли движение, приходилось останавливаться через каждый километр пути. Дорога не везде хорошая, нужно и за машинами следить, и от ухабов уворачиваться. То и дело: - «Яма слева! Яма справа!». Километров двести дорога бежала вдоль озера Эри. Каково название! Эри – одно из Великих Американских озёр. Сплошная география! В местечке Ванаках выскочили на пляж. Вот и искупаться можно, а то всё дома, дома, к побережью так просто не выйдешь, очень уж густо населена эта часть Америки. Но вот, что интересно. Зелени столько, аж зависть берёт. Чуть лесок обозначился, это уже не просто лесок, это дебри какие-то. Олени на дорогу выходят, хорьки норовят подкрасться поближе, зайцы – кролики дорогу перебегают. Чуть лес кончился, пошли поля, засеянные кукурузой и соей. И опять аккуратные, красивые дома, и снова ухоженность любой жилой территории. Всё это бросается в глаза, к этому привыкаешь и привыкаешь быстро. Как-то незаметно выехали из штата Нью-Йорк и прихватили выходящую к побережью Эри северную часть Пенсильвании. День пути – и вот мы уже у границы штата Огайо. Впереди Кливленд. Это очень крупный город. Вспоминая, как тяжело было выезжать из Буффало, решаем обойти очередной мегаполис южнее. Это крюк километров на 150, но делать нечего. Безопасность важнее расстояний.

Все дороги в Америке имеют направление с юга на север, или с запада на восток. Ну и, естественно, с севера на юг, и с востока на запад. Каждая дорога имеет свой номер и указатель направления. Например: «север 45». Удобно. Посмотрел на карту и определил, куда может вывести та или иная дорога. Карты хорошие, на любой «вкус и цвет». И приобрести их можно на любой автозаправке.

Свернули на второстепенную дорожку, ведущую куда-то далеко на юг. Покрытие её то же – асфальтированное, поля обработаны всё так же, умелой рукой, как и везде в Америке, но что-то неуловимо изменилось. Что? Навстречу нам попадается конная повозка. Сначала одна, затем ещё и ещё. Обычная небогатая карета 18-го века. Сидящие в карете люди усиливают наше недоумение. Старинного покроя рубахи и брюки мужчин. Женщины – в чепчиках и длинных платьях, мужчины в соломенных шляпах с широкими полями, с длинными бородами. Дети одеты в те же наряды. Можно подумать, что идёт съёмка какого-то исторического фильма. Будто объявлен перерыв в съёмках, актёры продолжают вживаться в роль, вот-вот появится режиссер, и мы станем случайными зрителями ещё не существующей картины. Но нет. Из магазина, который находится в самом центре этого небольшого городка, под странным названием Месопотамия, доносится музыка, возрастом два – три века. Мужчина, вышедший из дверей магазина, закрылся рукой от направленного на него фотоаппарата и неспеша направился к своей повозке и лошади, терпеливо ждущей своего хозяина у коновязи. Вслед за ним бегут дети – видимо сын и дочь, одетые по моде 18 века. Покупки уложены в коляске – карете, пассажиры занимают свои места, и вот уже экипаж проворно направился восвояси. Невероятно! Сон какой-то! Кто же это? Абсолютно случайно на наш вопрос отвечает одетая на европейский манер женщина. Вот это кто! Староверы – протестанты, как объяснила нам эта женщина. Интереснейшее знакомство. Они едят только то, что выращивают сами, имеют свои школы, не фотографируются. Вот, где пожалеешь о незнании английского языка! Не всё понятно.

Несколько дней по Огайо идём с попутным ветром. В городе Акрон нас лихо выхватывает из толпы репортёр местной газеты. Берёт интервью, расспрашивает обо всём, фотографирует. Поразительно, но нам удаётся бойко ответить на все вопросы, несмотря на плохое знание языка. А вообще, беседа эта выглядит крайне смешно со стороны. Восемь человек, то и дело обращаясь друг к другу, пытаются скомпоновать фразу таким образом, что бы она была понятна американскому репортёру. Наша беседа мигом собирает целую толпу зевак, каждый из которых изо всех сил пытается помочь репортёру понять нас.

Леса постепенно остаются позади. Теперь нас окружает, лишь максимально изменённый человеком ландшафт. Кукуруза, соя, опять кукуруза. Между населёнными пунктами уже «просматривается» расстояние. А то на востоке нелегко различить, где заканчивается один город и начинается другой. Штат Индиана вытянут с севера на юг, но довольно узок с запада на восток. Мы проходим его буквально за два дня и въезжаем в Иллинойс.

Ветер меняет направление каждый день. Сегодня в спину, и вот мы легко пролетаем за четыре часа сто километров. Весь следующий день ветер бьёт в лицо, и вот уже те же километры даются с огромным трудом. Мы останавливаемся, проверяем тормоза, не зажаты ли они грузом вещей, не сжимают ли обод? Проверяем смазку колёс, останавливаемся попить, давая отдых усталым мышцам. Бутылка с водой идёт по кругу, рука дрожит от не проходящего напряжения. Кажется, что и солнце палит сильнее, чем всегда и груз тяжелее. Но оставленные позади две тысячи километров дают о себе знать. Мы полностью вработались, и Иллинойс проскакиваем за три дня. К городку Мерилвилл подошли вечером, оставив позади за семь часов хода, 165 километров. Вот, что значит подготовка!

В городке Мерилвилл остановились в мотеле. Мерилвилл, это пригород Чикаго. Искать кемпинг было просто некогда, поэтому пришлось снимать номер в классном мотеле. Дорого, но что делать? Итак, едва устроились, темень опустилась. Утром, едва выехали из мотеля, попали на слёт байкеров. Вот уж мальчишки порадовались! Вот уж для них удача – походить среди мотоциклов, пощупать их собственными руками. Огромная площадь до отказа набита мотоциклами. Мотоциклы сильные, блестящие, орущие. Вообще, в Америке байкерское движение очень распространено. Немыслимые костюмы, внешний вид привлекают внимание любого человека. Байкеры, среди которых множество женщин, приветствовали нас очень тепло. Едва узнали, что мы идём через материк, пригласили в свой круг. Угостили нас кофе, подарили каждому по красочной майке, фотографировались с нами с удовольствием, сразу признав в нас своих. Мальчишки – вне себя от удовольствия и радости. А уж когда всю первую половину дня каждый обгоняющий нас байкер сигналил нам громогласно, радости мальчишек не было предела.

В городке под запоминающимся названием Клинтон, переходим не только в следующий штат, но и переправляемся через Миссисипи. Как интереснейшую книгу по географии листаем перед собой! Ещё один урок живой географии раскрывает свои страницы. Самая многоводная река Америки, Отец Вод, как его называли индейцы всегда. Вода реки огибает многочисленные острова, на которых то тут, то там видны длинноногие цапли и какие-то другие длинношеие птицы. Вода кипит водоворотами, несёт плавник, который накапливается на илистых мелях. Здесь – верхнее течение, поэтому река ещё не очень широка. Но скрытая мощь чувствуется. Такое впечатление, что захочет Река сейчас побушевать, покидаться волнами, и появятся волны, и поднимется шум, и заговорит она громогласным голосом!

Едва переправившись через мост, попадаем в поле зрения местных телевизионщиков. Они снимают сюжет для новостей штата. Едва начался наш диалог, оператор развернул камеру, и вот уже мы даём интервью и рассказываем о своих похождениях дотошному телерепортёру.

Впереди Айова. Это типичный сельскохозяйственный штат. Он входит в так называемый «золотой пояс». Выращивается кукуруза, соя. Поля – поля, сельскохозяйственные угодья, иногда перемешивающиеся с рощами деревьев. Фермы, тихие городки, первоклассные дороги. Ветерок, от которого нет спасения, разве что в согласованной работе всей команды. То одна двойка впереди, разрезает поток воздуха, давая возможность отдыхать, идущим позади, то другая двойка выходит вперёд. И вот Литл Рок, ночной шторм, спящие мальчишки...

Танец Солнца

Раннее утро первого августа. Тишина. Нет даже намёка на вчерашнюю бурю. Бойко собираемся и в путь. Около тридцати километров пути до городка Рок Рапид, пролетаем за час, затем поворот на север, ещё десять километров и мы в штате Миннесота. Ветер подгоняет. Сегодня последний, самый главный день церемоний священного Танца Солнца. Так хочется успеть! Вот появляется на горизонте городок Пайпстоун, цель сегодняшнего дня. Дорога бежит через самую, что ни на есть настоящую прерию. Сухо, скалистые останцы слегка возвышаются то тут, то там, среди волнистых холмов. По сторонам смотреть некогда. Выкатываем на улицы Пайпстоуна. С ходу проскакиваем городок и выезжаем на просёлочную дорогу. Она и ведёт нас дальше, к священному для коренных американцев месту. Вот впереди и несколько в стороне от дороги показались островерхие палатки – типи, национальные жилища индейцев равнин. Лагерь надёжно укрыт от посторонних глаз холмами, охраняется надёжно индейской полицией. Не каждому дано увидеть священную церемонию, которая дошла до сего времени из глубокой древности. Просто так, постороннему человеку сюда не попасть. Как хорошо, что нас ждут здесь.

Мне долго пришлось доказывать свои благие намерения лидерам индейцев. Столько писем, телефонных разговоров, времени потрачено... Стоп. Дорогу нам перекрывают, откуда ни возьмись взявшиеся длинноволосые, смуглолицые молодые мужчины. Индейская полиция. Индейцы. Само это название сразу же переносит воображением в недалёкую глубь истории. Смешно, но ждёшь перья и томагавки. Вместо этого, старший группы достаёт портативную рацию, связывается с лагерем, глядя на нас суровым взглядом, задаёт кому-то несколько вопросов. Выражение его лица смягчается. Он отходит в сторону и рукой показывает нам, что мы можем проехать. Дальше все события бегут с невероятной быстротой. Лагерь. На въезде знак о запрещении фото и видео съёмки. Заезжаем внутрь. Несколько оборотов педалей, и мы в центре индейского становища. Стоят по кругу типи – традиционные индейские жилища. Два десятка шестиметровых жердей одним своим концом установлены по кругу, на равном расстоянии друг от друга. Другие концы связаны вместе наверху так, что бы образовывался своеобразный конус, который и является скелетом будущего жилья. Накрыт весь этот каркас парусиной. В давние времена покрышкой служили шкуры бизонов. Каждая такая палатка расписана яркими красками. Палатки стоят по кругу, как и положено. В центре – костёр, вокруг которого разбросаны низенькие, странного вида, шалаши, неизвестного мне назначения. Всё это взгляд выхватывает сразу, одним махом. Перед нами неожиданно, как и полагается индейцу, появляется фигура. Это довольно пожилой мужчина – индеец. Представляется. Индейское имя ему – Одинокий Волк. Джинсы, майка с изображением волка и мокасины составляют его наряд. Лицо покрыто морщинами. Странно – морщины не старят его. За стёклами очков скрыты выразительные глаза, необычного, для индейца, серого цвета. Взгляд спокойный, рассудительный и чуть снисходительный. Он должен помочь нам разобраться в происходящем. Ставим велосипеды в кучу, сбрасываем рюкзаки, камеру, фотоаппараты – их тут никто не возьмёт – снимаем обувь и устремляемся туда, откуда доносится бой барабанов. Проходит всего несколько секунд, и мы попадаем в священный круг. Бог мой, мы на самом, что ни на есть, языческом обряде! Подумать только. Это ведь не кино! Как будто ожившие персонажи давно прочитанного романа Купера перед глазами. В центре священного круга стоит дерево, с обрубленными нижними ветвями. Круг немаленький – метров сто в диаметре. Имеет четыре входа-выхода, по числу стран света. По периметру круга, выложенного кусками священного камня, проходит тропа, которую, скорее всего, можно назвать колеёй, протоптанную многими и многими людьми. Много лет подряд в этом месте проходит этот обряд. Много лет, приносящие жертву Солнцу люди, ходят и ходят по этому священному кругу, волоча за собой черепа буйволов. Таков уж этот обряд. Знахарь долго готовится к нему, проходит множество очистительных церемоний, прежде чем посчитает, что готов послужить Солнцу. В двух местах на спине под лопатками пробивается кожа и верхний слой мышц, через надрезы протягиваются ремешки, к которым прикрепляются черепа буйволов. Нелёгкие они, каждый весит порядка 12 – 15 килограммов. Долгих четыре дня без еды и питья знахарь везёт их за собой.

Мы встаём в круг. Рядом с нами индейцы – мужчины, женщины. Они танцуют. Танец несложный – переступай с ноги на ногу в такт барабанному бою и пронзительному писку свистков, которыми «вооружены» участвующие в церемонии люди. Четыре человека непрерывно бьют в огромный барабан и выводят высокими гортанными голосами, странную для уха мелодию. Дикую мелодию, пришедшую из глубины веков.

Мы пытаемся петь вместе со всеми песню, которая должна помочь знахарям. Слова не понятны, мы лишь мычим нечленораздельно, стараясь сохранить нехитрый мотив. Вместе со всеми поднимаем вверх руки, будто прося у Солнца помощи для них, тех, кто сейчас находится в самом центре внимания. Вот главный знахарь – Клод Белькур проходя по кругу, подходит к тому месту, где мы стоим. Ясно видны надрезы на спине и кровь, которая стекает вниз, к поясу. Он устал. Шутка ли, четвёртый день такого напряжения! Я сам в страшном возбуждении от увиденного, а мальчишки стоят просто с открытыми ртами. Вряд ли они способны в этот момент ясно соображать. У меня всё это действо как-то в голове не укладывается, а уж для них, пятнадцатилетних, всё происходящее, конечно, не поддаётся никакому описанию.

Мы танцуем вместе со всеми час, другой, третий. Наступает кульминационный момент. На тропе Священного круга остаётся один человек, - главный знахарь. Он должен освободиться от своей ноши. Освободиться он должен сильным рывком, разорвав кожу надрезов. У входа в священный круг знахарь останавливается, собирается с силами и бросает своё тело вперёд! Ремни натягиваются, кровь брызжет из надрезов, черепа движутся вперёд, попытка неудачна. Всё лицо Клода покрыто огромными каплями пота, бой барабанов переходит на ожесточённый ритм, все, стоящие в кругу люди опускают руки со стоном. Мы тоже там, вместе с ним! Три раза знахарь повторяет свою попытку, три раза его постигает неудача. Силы его на исходе, но он собирает всё своё мужество, и продолжает движение. На салазки садятся женщина и два ребёнка. Нужно усилить вес груза. Это разрешено. Вот Клод приготовился, собрался с духом, рванулся, что есть сил! Раздался треск, от которого стало больно даже нам, стоящим в стороне, сторонним наблюдателям, пришедшим из другого мира. Клод удержался на ногах после этого рывка. Честь ему, и хвала. Вздох облегчения и затем радостные крики пролетели над священным кругом. Черепа остаются на месте! Неподдельная радость охватывает всех, кто помогал знахарям пройти испытание. Мы кричим вместе со всеми слова победы. Главный распорядитель обряда Денис Бенкс объявляет во всеуслышание, что на церемонии присутствуют русские ребята. Что они приехали сюда не на машинах, а дошли своим ходом на велосипедах. Буквально рёв восторга сопровождает его слова. Гордости нет предела, а распорядитель сразу включает нас главными действующими лицами в церемонию выкуривания трубки. Вот это честь! Поучаствовать в церемонии, которая известна любому человеку, читавшему книги об индейцах. Каждый из нас получает трубку, набитую листьями полыни. Полынь особого вида, она применяется индейцами равнин уже не одно столетие. Мы должны пронести трубку по кругу и предложить каждому взять её в руки. При этом барабаны продолжают греметь, свистки – свистеть, все движения в церемонии текут по строго определённому сценарию. Мелькают лица. Женщины, мужчины, кровавые потёки, улыбки. Свистки, барабаны, серьёзные лица, священные трубки, перья орлов. Охватить сознанием всё сразу не получается. Да и не надо. Это потом, по прошествии некоторого времени мозг сам разложит всё по своим местам, своим полкам. А сейчас хочется просто запечатлеть всё как можно ярче в своей памяти. Церемония закончена. Остаётся только поблагодарить всех. Это тоже обязательная часть обряда. Все присутствующие выстраиваются длинной змейкой и, начиная с первого человека, начинают двигаться навстречу друг другу. - «Мингвейч», произносит каждый. На языке народности чиппева, это обозначает «Спасибо». Мы говорим на языке чиппева и добавляем своё русское «спасибо». Индейцам приятно произносить доброе, незнакомое слово. Они с удовольствием повторяют его ещё раз и ещё. – «Вы можете снимать теперь сколько угодно», - говорит Денис Бенкс, - «возьмите с собой священный камень на свою далёкую Родину». И добавляет: - «Сейчас, по обычаю наших Отцов будет большой пир. Вы все приглашены. Ночевать можете в любой палатке – типи». Ну что ж, неплохо. Хватаю камеру, фотоаппарат и бегаю по всему лагерю, снимая всё, что можно. Мальчишки ходят по лагерю, знакомятся с его обитателями, общаются. Их приглашают к себе то одна группа людей, то другая. Пользуясь предоставленной возможностью, выбирают себе осколки камня. Это особый вид камня, что-то среднее между спрессованной глиной и сланцем. Он мягкий настолько, что довольно легко режется обычным ножом. Испокон веков здесь, в этих местах его добывают индейцы равнин. Именно для изготовления священных трубок. В прежние времена здесь даже войны прекращались между племенами. Само название городка «Пайпстоун», переводится как «трубочный камень».

Напряжение от увиденного постепенно проходит. Набираем еды. Она разнообразна, и, что интересно, есть национальные блюда. Да, индейцы большие гурманы, впрочем, как и остальные американцы. Мясо бизона и арбуз, сладкий салат и жареная курица. Теперь, когда всё закончилось, можно неспеша поесть и осмотреться. Лагерь находится буквально на границе небольшого национального парка, который носит то же название, что и городок – «Пайпстоун». Узенькая заасфальтированная дорожка, по которой мы отправились спустя некоторое время, вывела нас поначалу к музею, в котором собраны образцы древних трубок индейцев, а затем к водопаду и скалам, состоящим наполовину из этого священного камня. Всё вокруг находится в первозданном состоянии. Кажется – покопайся здесь, в этой земле как следует, найдёшь и трубки, и наконечники стрел и ещё много всякой древней всячины.

Вечереет. Многие индейцы покидают лагерь. Сворачивают палатки, грузят свои вещи на машины – пикапы и уезжают. Но убрать следы своего нахождения здесь нелегко, и большая группа людей останется здесь ещё на два – три дня. Мы тоже остаёмся на одну ночь. Завтра с утра пораньше отправимся дальше, на запад. Солнце медленно заходит за горизонт, линия которого находится в бесконечной дали, за волнами холмов. Несколько высоких деревьев, лениво шелестя листочками, посматривают, то на нас, то на заходящее солнце. Тишина.

Кто-то мягко, но с необычайной силой попытался сдвинуть меня с места. Это ещё что такое? И что это за дикие крики раздаются снаружи? Приподнимаюсь и окончательно прихожу в себя. Весь двойной слой боковой стенки палатки, подчиняясь немыслимой силе, пытается отбросить меня в центр. Металлические дуги, которые держат свод, согнулись почти до земли, потеряли форму и готовы вырваться из своих гнёзд. Вскакиваю, прогнав остатки сна этим стремительным движением, и, стараясь противостоять мощи ветра, выгибаю дуги обратно. Моих усилий явно недостаточно. Но мальчишки начеку, их ветер не помиловал, - разбудил. Они без слов включаются в работу. Саша Воронков упирается, что есть сил в дуги с противоположной мне стороны, Женёк держит боковую стенку, а Саша Медведев бросается на помощь мне. Совместными усилиями нам удаётся спасти наш дом от натиска ветра.
- Стойку держи, скорее! – слышу я, как, стараясь перекричать вой ветра, командует кому-то Лёша. – Унесёт нас сейчас!

Выскакиваю из палатки наружу. Сильнейший порыв ветра почти сбивает меня с ног. Что бы устоять пригибаюсь к самой земле. Не вижу велосипедов. Они стояли здесь, перед входом в палатку. Ладно, некогда сейчас разбираться. Всё небо на юго-западе залито мерцающим светом молний. После очередной вспышки наступает густая, вязкая темнота. Крики мальчишек гаснут в вое и грохоте ветра. Бах! Верёвка, которая держит одну из стоек, лопнула. Надо хватать фонарь, искать запасной шнур. Надо скорее ставить стойку на место! Скорее, скорее. Холодно. Вот и шнур. Олег и Лёша изо всех сил держат стойки, Рома и Дима держат палатку изнутри. Выпрямляем стойку с Олегом, прикрепляем новый шнур. Шарю по траве, ищу колышек, он должен быть где-то здесь. Ромка выскакивает мне на помощь, подсвечивая фонариком. Тьфу-ты! Батарейки на исходе. Свет тусклый – тусклый. Неожиданно яркая вспышка молнии освещает поляну. Вот он, колышек. Набрасываю петлю на его конец, хватаю что-то довольно тяжёлое в руку и пытаюсь вбить колышек. П-хх-шш! Это алюминиевый баллончик с жидкостью от комаров. Ещё днём нам раздали такие баллончики индейцы, предупредив, что вечером бывает много москитов. И вот сейчас он буквально взорвался у меня в руках, едва я успел глаза закрыть.

- Камень давай! Скорее! – это я кричу Роману, но он уже без всяких указаний несёт увесистый булыжник. Раз, и колышек крепко забит. Быстро оббегаю вокруг палатки, проверяю ещё раз крепёж палатки. Олег с Лёшей ныряют внутрь и уже оттуда придерживают стойки. Я замёрз, но отказать себе в удовольствии посмотреть по сторонам во время самого, что ни на есть настоящего урагана, не могу. Группка деревьев, так нехотя и лениво шевелящие листочками вчера вечером, сейчас мужественно сопротивляются бешеному натиску ветра. У ближайшего к нам дерева ствол согнулся дугой, ветки кроны собрались в одну громадную щепоть и, похоже, не собираются уступать. В лагере суматоха. Кто-то из обитателей спешно грузится в машины, бросая на произвол судьбы свои палатки, и пытается уехать. Машины с трудом передвигаются вперёд. Дорога узкая и вот одну из машин ветер разворачивает поперёк дороги. Пробка. Паника. Похоже, только мы и наш сосед – Одинокий Волк со своей семьёй, ведём себя довольно спокойно. Нет. Вот кто-то пришёл на помощь паникёрам, расставляет по местам мечущихся туда - сюда людей. Всё, вроде бы полный порядок.

Откуда-то сверху с ужасным воющим гулом налетает новый порыв ветра. Едва успеваю запрыгнуть в палатку, как ещё более сильный шквал обрушивается на неё. Что происходит снаружи, я уже не знаю. Мысль одна – надо как-то устоять. Между порывами ветра успеваю удостовериться, что всё в порядке у мальчишек из соседней палатки. Им тяжело приходится, но они держатся. Молодцы. Ветер стихает совершенно неожиданно и больше никак не напоминает о себе. Близится утро, скоро светать начнёт. Больше двух часов ветер куражился над нами. Что ж, похоже, это предупреждение древних индейских богов, – не задерживайтесь, мол, на этом священном месте, езжайте дальше с миром. Будьте покойны, ни на минуту лишнюю не останемся. Дайте нам немного отдохнуть и уж завтра мы постараемся убраться отсюда подальше. Всё. Проваливаюсь в сон.

«Великие Равнины», или «Под защитой индейских молитв»

Утро. Тишина. Выползаю из палатки. Смотрю по сторонам. Вместо дерева, которое стояло вчера близ нашего лагеря, торчит обрубок, высотой метров десять. Обломанная вершина лежит далеко в стороне, шагах в десяти от ближайшей палатки. Хорошо, что никого случайно не задела. Велосипеды, накануне поставленные нами аккуратной кучкой, сейчас безжалостно разбросаны по всей поляне. Быстро собираю их, попутно обсуждая события минувшей ночи с оставшимися индейцами. Те из них, что не уехали ночью во время бури, спешно собираются. Судя по их поспешным сборам, ситуация может повториться. Нам тоже пора. Поздно уже. Обычно мы уже давно в пути в это время. Восемь часов утра по местному времени. Бужу мальчишек. Не выспались, бедненькие! Но делать нечего. Пообещали же мы во время бури индейским богам поскорее убраться с этого священного места, нужно держать обещание. Солнце скрыто пеленой прозрачных облаков. Это хорошо, хоть от жары страдать не придётся сегодня. Прощаемся с остающимися в лагере индейцами. Меняемся адресами, сувенирами. Из дома, в качестве сувениров мы взяли традиционные деревянные вещи. Например, ложки, половники. Сейчас они очень даже к стати. Неожиданно бойко «уходит» диск с песнями моего младшего брата. Он сочиняет музыку и слова песен. Одним словом – бард. Раздаю почти всё.

Раскидываем карту, намечаем ближайший путь. Пятьдесят миль до Мэдисона, городка, в котором можно будет найти продуктовый магазин, – дорога не близкая, нужно как следует позавтракать. Семь миль на запад, и вот мы уже катим по Южной Дакоте, девятому штату на нашем маршруте. Рельеф холмистый. В Айове, и ещё раньше, - в Иллинойсе, холмы были какие-то растянутые, с едва заметным склоном. Здесь, в Дакоте, они крутые, как бесконечные, невысокие горы. Будто волны, прячась, друг за друга, уходят всё дальше и дальше, до самого горизонта. Изредка можно увидеть одинокие деревья, и даже небольшие рощи, растущие по наиболее крутым склонам холмов. Кое-где прерия распахана. Можно увидеть растущую кукурузу, но чаще мы видим обычные пастбищные земли. Коровы, быки, иногда лошади, ещё реже – бизоны. «Всего три мили в сторону от дороги, и Вы будете наслаждаться жареным мясом бизона!» - гласит надпись, выполненная от руки обычной краской на большом листе фанеры. Краска слегка облупилась, облетела, сам щит немного покоробился от ветра и дождя. Вправо от трассы отходит щебенистая дорога. Она проходит через высокие ворота без дверей. На верхней балке ворот, видимо для красоты, укреплено старое деревянное колесо от фургона, которые были в ходу у поселенцев. По обе стороны от этого колеса блестят, выбеленной на солнце костью, два черепа буйволов. Саму ферму не видно – дорога скрывается за ближайшим холмом. Вот так вот! Кто-то выращивает быков, а кто-то пытается наладить выпуск бизонятины. Но, судя по давно не обновлявшейся надписи на рекламном щите, дело, видимо, не очень бойко идёт. Кстати – на заправках в этой части Америки частенько можно было увидеть хот доги из мяса буйволов.

Крутим на запад. Вот уже остаётся позади Мэдисон, а за ним ещё пятьдесят миль. Дотягиваем до Форестбурга. Три дома всего в этом поселении, и небольшой парк, в котором мы разбиваем лагерь. Мальчишки из соседней палатки, памятуя о событиях прошлой ночи, забираются подальше вглубь сосново-туевой посадки. Закутывают крышу остатками полиэтилена, плотно прикручивая его скотчем. Что ж, резонно. На западе опять собираются вместе тучи, грозя разразиться и ветром, и дождём. В парке есть колонка с питьевой водой, столик, где можно посидеть, перекусить. Есть даже розетка! Ночью ветер силён. Но его сдерживает густая посадка, и ночь проходит относительно спокойно.

Новое утро. До городка Вуунсокета всего девять миль. Сильный, боковой, северный ветер. Накатывают чёрные, с белым подсветом понизу, тучи. Они всё ниже и ниже. Всё сильнее и сильнее ветер. Выкатываем на улицы городка. В небольшом музее, где мы пытаемся узнать о местонахождении продуктового магазина, нам пытаются втолковать о штормовом предупреждении, которое получили жители Вуунсокета всего лишь пятнадцать минут назад. Мы быстро доезжаем до магазина, упаковываем вещи и велосипеды полиэтиленовой плёнкой и, сопровождаемые первыми каплями дождя, забегаем внутрь. Вовремя! Через две минуты на городок, на магазин, в котором мы нашли приют, обрушивается такой шквал дождя и ветра, что странным кажется возможность здания просто сдержать этот бешеный натиск. Повезло нам. Застань такой катаклизм нас где-нибудь в поле, нелегко бы нам пришлось. А так – пусть себе беснуется за стенами. Мы, тем временем, закупаем продукты, заполняем дневники. Полтора часа, может быть, чуть больше бушует ураган, стихает неожиданно, и опять можно трогаться в путь. Дорога быстро высыхает, становится тепло и через час уже ничего не напоминает об утреннем приключении. Высота местности постепенно, медленно и неуклонно повышается. В Пайпстоуне мы находились на высоте 450 метров. Здесь, на подъезде к реке Миссури, высота достигает 510 метров. К обеду выглянуло солнце, заставив забыть о непогоде. Но жди, какого нибудь подвоха! Вот уж эта погода американская непонятная! Ветер подгоняет в спину. Хорошо подгоняет! Помогают индейские боги! Не зря я укрепил на руле подаренный мне в индейском лагере амулетик - кружок из священной полыни, особым образом увязанный и упакованный в белую материю.

После полудня дорога приводит нас в резервацию индейцев сиу, находящуюся в районе ручья Кроу. Впереди блестит большая река, которую вначале мы принимаем за озеро. Это Миссури. Ещё совсем немного времени, и мы выкатываем на тихую улочку центрального городка резервации - Форта Томпсон. Проезжаем мимо казино, - обшарпанного здания с красочно оформленной вывеской. Несколько магазинов, автозаправочных станций, школа, супермаркет. Спешиваемся у его дверей. Ставим свои велосипеды рядом с потрёпанными, видавшими виды «Фордами», заходим в магазин, предусмотрительно оставив половину состава следить за оставленными велосипедами. У кассы меня замечают с третьей попытки, сначала обслуживают своих – индейцев. К стеллажу с рыбацкими принадлежностями подошёл парень – индеец, лет пятнадцати – шестнадцати. Абсолютно не смущаясь, набрал полные карманы грузил, крючков и прочей мелочи. Один крючок взял в руки, улыбнулся, стоящему рядом моему сыну Ромке и пошёл расплачиваться в кассу. Заплатил за один крючок, и был таков. Да, ухо надо держать востро! Никто не поинтересовался – кто мы, что мы. Похоже, даже элементарного интереса к нам нет со стороны жителей резервации. Другая здесь Америка, другая.

Ужинаем в заброшенном парке напротив супермаркета, и едем дальше. Пара километров и вот мы на берегу Миссури! Спрашиваем у мальчишек – индейцев, идущих навстречу о возможности искупаться. Те со страхом шарахаются от нас, пробормотав что-то непонятное. Вот тебе и знаменитые индейцы – воины!

Пляж, раздевалка, туалет, знак, запрещающий распивать спиртные напитки. Запрещающего купание знака не наблюдается. С удовольствием лезем в воду. Но до догонялок дело не доходит – слишком уж прозрачна вода. Без постороннего запаха, вкуса. Как гигантский родник. Солнце близится к закату, а у нас всего сто двадцать километров в активе на сегодняшний день. Устремляемся вперёд. Правый берег встречает нас кажущимся бесконечным подъёмом. Вверх, вверх и вверх, бежит дорога. Вершина горы, которую мы приметили ещё сегодня до обеда, стремительно приближается. У подножья её, на развилки двух дорог, стоит малюсенький, сколоченный из досок, магазин. Как в Китае, каком нибудь, а вовсе не в Америке. И владелец – продавец, женщина с длинными волосами и индейской наружностью, имеет странный вид. То ли в подпитии, то ли после дозы наркотиков, не понять. Может быть, просто манера общения у неё такая. Но дальше ехать сегодня, смысла нет. Тем более индеанка предлагает нам место для кемпинга за домом. Туалет, газон, утром кофе. Сто сорок километров, всё же неплохо.

Утром мы быстренько пролетаем десяток километров до городка в несколько домов, расположенного на автомагистрали под номером 90. Неожиданно, на наше счастье, вдоль магистрали бежит на запад второстепенная асфальтированная дорога. Ура! Поворачиваем на неё и в гордом одиночестве устремляемся на запад. Правда, нам приходится вместе с полотном дороги повторять все неровности рельефа, потому что эта дорога, в отличие от автомагистрали абсолютно не нивелирована. А набор высоты продолжается! К обеду мы уже находимся на высоте 700 метров над уровнем моря, к вечеру добавляется ещё 50. - Ничего себе, равнина. Я то думал, что здесь-то никаких холмов нет. – Вслух высказывает свои мысли Дима. – А тут вверх-вниз, вверх-вниз. Ух!
- Мы же вычерчивали профиль материка, и, к тому же, по сороковой параллели, - отвечаю ему, напоминая об уроках «кабинетной» географии.
- Так то, профиль на уроке карандашом, а здесь профиль по земле, и ногами. Теперь никто мне не докажет, что Великие Равнины, это равнины, а не сплошные горы. Ладно, хоть ветер нам помогает!

Ветер действительно упорно подгоняет в спину. К вечеру, оставив позади 185 километров, мы добираемся до Кадоки – небольшого посёлка, состоящего, кажется, из одних кемпингов, мотелей и автозаправочных станций. В кемпинге, где мы нашли приют, работает бассейн, джакузи, бильярдная комната.

- Вот это каникулы, вот это я понимаю! – довольные возгласы мальчишек разносятся по всему кемпингу, когда они плюхаются то в бассейн, то в джакузи. Я же в это время, снимаю их передвижения на камеру, радуясь вместе с ними.

Утром, поспав лишний час, в ознаменование личного рекорда суточного пробега, позавтракав плотненько, отправляемся дальше. Тридцать километров до местечка Кактус Флат проезжаем очень быстро. Дальше наш путь в национальный парк Бедленд. Это одно из самых удивительных мест Земли. Памятник Природы, сохранившийся до сего дня практически в первозданном виде. В переводе название обозначает «Плохая земля», или «Дурная земля». Что я, как учитель географии знаю о нём сейчас? Немного. Видел фотографии, читал описания. Безжизненные скалы, меняющие свои очертания уже не одну тысячу лет. Возникли они под действием дождей, ветра, то есть, под действием эрозионных процессов. Все описания утверждают, что площадь парка огромна, в несколько десятков квадратных километров. Посмотрим. Для того, что бы попасть на Бедленды, нам нужно поворачивать на юг. Повернув, сразу же встречаем сильнейший напор ветра, который состоит из густого, плотного, вязкого воздуха, буквально осязаемого руками. Кажется, лепи из него что хочешь, режь его ножом на куски. Сбиваемся в плотную группу, что бы было полегче тем, кто внутри её находится, и, что есть сил, продолжаем движение. Пыхтим часа полтора и, наконец, подъезжаем к аншлагу, гласящему о том, что мы въезжаем на территорию национального парка «Бедленд». Наконец-то! Небольшая заминка. Нам предстоит пройти через пропускной пункт. А для этого нужно приобрести билеты. Миловидная девушка – индеанка, в форме служителя национального парка, прослушала наше объяснение, посоветовалась с кем-то по телефону и мы, заплатив, лишь пять долларов, пресекли границу страны Бедленд. У каждого из нас в руках небольших размеров, красочный буклет, который мы получили из рук нашего очаровательного контролёра. В нём всё. И подробный план национального парка, с указанием всех пунктов обзора. И схема дорог, по которым разрешается ехать, места стоянок, кафе, информационного центра и даже туалетов. Выскакиваем на первый обзорный пункт и бросаем в нетерпении велосипеды, на стоянке для машин. Ну, чудо! Фантастика! До самого горизонта, насколько хватает взгляда, простирается невиданный нами доселе, будто пришедший из сказки о Кощее Бессмертном, ландшафт. Вот они, края неведомые, о которых рассказывают прочитанные в детстве сказки! Во время дождей вода устремляется вниз с глиняных гор, размывая склоны и оставляя глубокие борозды и потому, причудливо изрезанные водой и ветром скалы, создают полное впечатление безжизненности находящегося перед глазами пространства. Тропинка, протоптанная туристами, ведёт на вершину ближайшей горы. Рискуя быть сбитыми вниз ветром, мы, с величайшей осторожностью, подобающей моменту, крадёмся туда. На миг, которого достаточно для фотоаппарата, прижавшись друг к другу, замираем, крадучись возвращаемся назад и вновь бегаем по краю, стараясь унести отсюда побольше памяти в фотоаппаратах и видеокамере. Дорога вьётся среди причудливо изрезанных холмов, разноцветных долин, гор прессованного вулканического пепла. Километров тридцать едем мы с открытыми ртами, поворачивая постепенно к северо-западу, по ветру. Не смолкают фотоаппараты. Восторг не проходит, красотой не пресыщаешься, просто притупляется желание фотографировать. Смотришь снова и снова туда, к линии горизонта, куда уходит долина с «Дурными Землями», и пытаешься представить, что чувствовали первые путешественники - географы, впервые оказавшись здесь?

В местечке Валл, опять выскакиваем на автостраду под номером 90. Наш путь на Рапид Сити. После обеда решаем совершить марш – бросок к этому городу, пока дует попутный ветер. Это порядка ста километров. Столько же мы оставили за спиной сегодняшним днём. Очень хорошо, ходко проскакиваем километров шестьдесят пять – семьдесят, затем дорога забирает к западу, и ветер перестаёт оказывать помощь. Набираем высоту, приблизились вплотную к тысяче – 975 метров. Так, глядишь, и наберём трудностей для категорийного турпохода, только кто поставит подпись под моим отчётом? Заходит солнце, а мы только на подъезде к городу. Ну почему проколы случаются в самый неподходящий момент? На сей раз, заднее колесо моего велосипеда спустило. Была надежда, на небольшой, игольчатый прокол, но нет. Минуту пыхтел, накачивая колесо, две минуты оно держало воздух, но далеко ли уедешь за эти две минуты! Стемнело окончательно. При свете фонарика пришлось копаться с колесом, клеить камеру. Усталые, голодные, преодолевшие за день 195 километров, мы, буквально ввалились в комнату одного из отелей Рапид Сити. Бассейн, ванна, ужин, спать....

Длинный крутой тягун, начавшийся ещё в центре города, выводит нас наверх. Остаётся позади Рапид Сити. Мы идём через горный массив Блек Хиллз. Небольшой массив, в диаметре всего километров сто пятьдесят. Находится почти в самом центре Великих Равнин. Близ городка Кейстоун находится гора Рошмор, скалистая вершина которой превращена в место паломничества туристов. Прямо из скальной породы вырублены барельефы четырёх президентов США. Сюда-то мы и пытаемся добраться, преодолевая этот подъём. Подъёмы сменяются спусками, опять майка, то пропитывается потом, то высыхает на спуске. На одном из перевалов дорогу нам перекрывает дождь. Неприятно, но что поделаешь. Раз горы, значит дождь. Закон Природы! К счастью, дождь не долог. В Кейстоун въезжаем после полудня. Вот городок! Гостиницы, бары с допотопным названием «Салун», ковбойские шляпы. Настоящий Дальний Запад, просто 19-й век какой-то! Лошадей не хватает на улицах. Одни мотоциклы. Разного цвета, конструкции, мощности. Складывается впечатление, что некоторые мотоциклы, собраны по индивидуальному заказу. Лелеют их американцы. Как некогда лошадей. Кейстоун, судя по всему, - городок байкеров. Их тут сотни. Музыка, треск двигателей, крики. Наша дорога проходит по центральной улице городка и уводит нас на саму гору Рошмор. Заключительная часть подъёма очень тяжела. Высасывает силы, заставляя ноги предательски дрожать, во время короткой остановки для съёмки открывающихся взору красот. Но зато наверху.... Барельефы ошеломляют. Грандиозностью замысла, грандиозностью проделанной работы. Всюду государственные флаги США, масса людей. В обязательном порядке информационный центр, кафе, туалет, площадки для отдыха. За вход платить не надо. Туристы оставляют деньги дальше – за сувениры. Да как будто и не озабочены создатели национальных парков сбором денег. Будто создана вся эта густая сеть парков исключительно для сохранения природы-матушки, и для отрады глаз человеческих. Конечно, может быть, я и ошибаюсь, ибо за въезд на машине надо платить деньги, а для американца машина, это средство передвижения. Но для нас, - велосипедистов везде зелёный свет. Хочешь, не хочешь, часа полтора мы на горе у барельефов провели. Успели, и перекусить, и с фотоаппаратами побегать, и в информационный центр визит нанесли. Недалеко отъехали, километров на пять семь, лишь надпись «Кемпинг» увидели, - остановились. После короткого совета решили дальше сегодня не ехать, тут остановиться. Горы, озеро, сосновый лес, чистый воздух, – что ещё нужно для полноценного отдыха?

Наш путь лежит на запад, в штат Вайоминг. К обеду следующего дня оставляем горы позади и, оставшись на высоте 1400 - 1500 метров, поворачиваем на город Каспер. Именно там нам удастся перевалить через Скалистые Горы с наименьшими усилиями. Пустынная дорога, горы и дикие прерии плоскогорья сопровождают нас до самого Дугласа. Да ветер, который, помня о заклинаниях индейских знахарей, меняет направление вместе с нами, не забывая нам помогать.

Горный Запад

Мы едем по столице мормонов, - городу Солт Лейк Сити. Начинается заключительная часть путешествия. Наш путь на юг, на Гранд Каньон. До самого Дугласа, что находится в штате Вайоминг, мы шли по почти нетронутым человеком местам. Дорога тянулась между длинными горными хребтами. На сколько глаз хватало, тянулась сухая травянистая высокогорная равнина. Камни, иногда довольно большие по величине, полынь, щебень, чистый прозрачный воздух, вот и всё, что мы видели вокруг.

Иногда встречались знаки, говорящие о том, что мы находимся на древнем пути индейцев – шайенов, или шошони. Когда-то давно, они мигрировали за стадами бизонов, перемещаясь, то на юг, то на север. С сельскохозяйственной точки зрения почва в этих краях бедная, транспортная сеть не очень густая. Плотность населения мала. Вот мы едем по тем краям, где до ближайшего населённого пункта сто километров. А мы, на велосипедах! Буквально затерянные в пространстве. Всё ближе подходим к Скалистым горам. Иногда дорога проходит через живописные останцы, с растущ ими прямо по склонам, на голых камнях соснами. Между останцами расположились корытообразные долины, достойные любого приключенческого романа. Антилопы кучками или поодиночке выбегают из-за укрытий, попадают в поле зрения, нисколько этого не боясь и не стесняясь.

Огибаем один из передовых хребтов Скалистых гор. Забираемся по гигантским ступеням гор Ларами на горное плато, где опять, на много миль кругом, нет жилья. В Равлинзе, небольшом городке, выходим на автомагистраль и устремляемся на запад.

Солт-Лейк Сити город большой, но интересный. Множество парков зеленят его, а окружающие с трёх сторон горы, создают впечатление компактности. Но как бы ни был красив город, тяжело двигаться по его улицам своим ходом. Машины и светофоры сильно замедляют продвижение вперед, и мы рады, когда оставляем Солт-Лейк Сити позади и, наконец, попадаем на тихую дорогу под номером 89. Она-то и должна вывести нас к Гранд Каньону. Горы. Куда ни кинь взгляд – вершины, гребни, долины. Горы вздымаются до высоты 3500 метров и даже выше. Мы тоже, вслед за дорогой забираемся куда-то к седловине пересекающего наш путь хребта. Нет, не удаётся избежать косматой, тяжёлой тучи, зацепившейся за скалы наверху. Дождь обрушивается на нас сплошной стеной. Сопровождаемые страшным, лопающимся треском, молнии, прошивают густые клубы чёрных туч, тщетно пытающихся отцепиться от выступающих гребней гор. Ветер безжалостно отрывая целые куски этих туч, тут же выжимает из них воду, которую со всего маху бросает вниз. Вот мы уже достигли вершины перевала, вот уже начался спуск вниз, а дождь всё бьёт и бьёт своими огромными, холодными каплями, стараясь пробить насквозь наши куртки и сумки. Неожиданно мы вынырнули из полосы дождя. В лицо ударили яркие лучи солнца, которое будто в засаде пряталось за перевалом.

Вновь стало тепло, а спуск всё нёс и нёс нас вперёд. Дорога выскочила на боковую стену каньона небольшой речушки. Внизу – пропасть, а вся противоположная сторона изрезана ветром и дождём. Рот открывается сам собой, руки самопроизвольно нажимают на тормоза. – "А!" – "О!" – "Ух!"- слышу я со всех сторон. Улыбки, нечленораздельные звуки, восторженные глаза, какое-то мычание. Красота просто сражает наповал. Я чувствую, как дыхание приостанавливается где-то глубоко в груди, замирает. – "Представляю, что будет с нами, когда мы доберёмся до Гранд Каньона!", - говорит, будто ни к кому не обращаясь, Лёша Потехин. – "Да уж!"- отвечаю ему машинально, не представляя, что где-то есть более красивые места. Дорога бежит дальше, выскакивая из одного каньона и сходу ныряя в другой. Жёлтые стены сменяются красными, склоны гор подходят близко-близко. Иные из них "прощупываются" взглядом до мельчайших подробностей. Нет, не удержать в памяти эту красоту! Но ведь должна же она сыграть свою положительную роль! Всё равно оставит какой-то добрый отпечаток.

Дорога всё бежит и бежит вниз. Хорошо же мы забрались! Перевал был на высоте 2260 метров. Сорок километров катим вниз, до небольшого городка Маунт Кармел. Отсюда вновь дорога ползёт вверх и вверх. К вечеру, оставив позади более ста семидесяти километров, останавливаемся на границе штата Юта, в городке Канаб. Это обычный для Дальнего Запада городок. Кое-где виднеется зелень, много магазинов, отелей, автозаправок. С севера, запада и востока к городку подступают полуразрушенные останцы гор. Скалистые обломки грудами, в абсолютном беспорядке, разбросаны у их подножий. А далеко на юг, на сколько глаз хватает, уходит высокогорная равнина. Где-то там, не очень далеко впереди, Гранд Каньон. Американцы называют его "восьмым чудом света". Опять идём в перевал. Долго карабкаемся на вершину его, часа три - никак не меньше. Всё утро дорога бежала по широкой, в несколько десятков километров, межгорной долине, среди кактусов и чахлых низкорослых кустарников. Здесь же, наверху, густой сосновый лес, дышится легко. А высота приличная, около двух с половиной километров. Рядом индейская резервация, и поэтому на редких, в этих краях площадках для отдыха, индейцы продают свои изделия. Это различного рода, кольца, браслеты, кулоны. Торговцы, в основном молодые. Легко торгуются, легко идут на контакт.
- Что это за вещь? – затеваю разговор с одним из продавцов, молодым высоким парнем. Смуглолицый, с широким лицом, слегка раскосыми глазами, в джинсах и футболке. Волосы густые, чёрные – чёрные. Глаза прикрыты модными солнцезащитными очками с полупрозрачными стёклами.
- О, это священный амулет. Он называется "Ловитель снов", – и он начинает бойко рассказывать мне о необходимости приобретения этого амулета. Неожиданно прерывает своё объяснение. Указывая на российский флажок, спрашивает: - "Откуда вы?" Мой ответ ни о чём не говорит ему. Он не знает, где находится Россия, и не знает о том, что есть такая страна. Да что там говорить! Он не знает своего родного языка, как выяснилось. А талдычил мне что-то об амулетах. А ведь любая культура начинается с языка.

Спуск с перевала крутой, - только кепку держи! Полотно дороги ровное, без выбоин. Скорость приличная, ветер в ушах свистит. Километров пятнадцать продолжается спуск. Дорога перескакивает с одной стороны каньона на другую, взлетает на гребень скалы и снова бросается вниз. Надо бы остановиться, поснимать и полюбоваться замечательной картиной, но так не хочется сбрасывать скорость. Уж больно много пришлось сегодня педалями работать с сопротивлением. Входим в поворот. Дорога резко уходит вправо. Скалы расступаются, стремительно уходят назад.... Ах-х! Вот это да-а! Взору открывается просторная, широченная долина. Мы видим противоположный край её. Это стена, высотой не менее километра. На глаз до этой стены километров десять. Дорога уходит серпантином глубоко вниз, и далее убегает на восток, вдоль края долины, теряясь в бескрайних просторах пустыни. Мы просто обязаны остановиться здесь! Бьём по тормозам и выруливаем на широкую обочину. Раскидываем карту. Находим точку стояния. Так. Вот на юго-востоке отмечена гора с плоской вершиной.
- Вот она! Вон, вон у горизонта! – кричат наперебой мальчишки. Так и есть.
- До неё восемьдесят километров! А она как на ладони. Вот какой прозрачный воздух. Но что бы добраться до этой горы, придётся сделать крюк, километров двести пятьдесят – триста. Прямой дороги туда нет. Вперёд!

И мы двинулись вперёд. Сначала по серпантину, затем к мосту через реку Колорадо, причём дорога всё бежала и бежала вниз. Часа через два-три она вплотную подошла к стене долины. Осыпи, гигантских размеров камни, едва не перегораживали дорогу. Останцы вздымались всё выше и выше, а дорога бежала всё вниз и вниз. Я ловил себя на мысли, что всё это только сон. И мы, и дорога, и каньоны, и просторы! Казалось, что мы и на педали на давим, а движение просто происходит само собой. Я то и дело оглядывался назад, боясь, что дорога просто исчезает за нами, едва мы проезжаем по ней. Никто ничего не говорил, боясь спугнуть это состояние, а я всё ждал, что мы вот-вот просто поднимемся вверх, как на крыльях, и вместе с орлами будем просто кружить и кружить где-то высоко – высоко. Но вот зашло солнце и скалы, вначале горящие огненно красным светом, вместе с заходящим солнцем погасли. Они теперь возвышались серой, грозно нависающей массой. Сейчас, в темноте, они казались ещё выше, и величественнее. Наступила первобытная тишина.

С трудом отыскали место для палатки. Просто так, у дороги палатку не поставишь, - песок. Мелкий, въедливый, сыпучий. Искали более плотную площадку. Она нашлась у моста через Колорадо, на площадке для отдыха. Всю ночь над каньонами громыхал гром, сверкали молнии, и шумел дождь. Но нам повезло. Лишь ветер пощекотал нам нервы, заставив вспомнить ураган в Миннесоте. На сей раз, обошлось.

Весь следующий день мы шли на юг, вдоль реки Колорадо. Мы общались с индейцем – музыкантом, с торговцами безделушками, любовались каньоном реки Литл Колорадо. Индеец сидел перед нехитрыми безделушками своими и, стараясь сохранить абсолютную невозмутимость, играл на флейте мелодию своих предков. Немного грустную, но передающую своеобразие этой горной страны и её величие.

Ветер гнал нас изо всех своих сил до городка Камерон. И тут, будто спохватившись, что дал нам «вольную», решил поменять направление, решил покуражиться над нами. Направление его изменилось ровно на сто восемьдесят градусов. Тут уж пришлось нам испытать его дьявольскую силу! За час мы проехали лишь восемь - девять километров. И при этом сил потратили больше, чем за весь предыдущий день. Кажется, - перестань изо всех сил упираться, и склоняться вперёд, - отбросит ветром назад, сбросит с велосипеда и покатишься, подобно сухой палке стукаясь о камни, до самого горизонта. Рот открыл, - и получил порцию воздушного «пирога», который комом в горле встаёт и ни вдохнуть не даёт, ни выдохнуть. Лишь приметили ровную площадку за скалистым бугорком, мигом остановились и лагерь разбили. Здесь устояли мы, продержались ночь.

Ну, а утром, преодолев длинный, тридцатикилометровый подъём, выехали к Гранд Каньону. Казалось, что после всего увиденного, нас ничего не сможет удивить. Но то, что открылось нашим глазам, превзошло все, даже самые смелые ожидания! Во многих местах лес подходит к самому краю каньона. Расступается неожиданно, резко. А вниз уходит гигантская пропасть. Ещё шаг и.... Шестьдесят километров мы ехали и ехали вдоль края каньона, не пропуская ни одной смотровой площадки, фотографируя всё, и вся. Оставив каньон позади, всё вспоминали и вспоминали его стены и многочисленные «перемычки».

Наше время истекает. Позади пять тысяч километров. До самолёта остаётся чуть больше недели. Мы выскакиваем к Вильямсу, городку, от которого до Калифорнии – рукой подать. До Сан-Диего, что находится на побережье Тихого океана, остаётся каких-то пятьсот километров, но вдруг нас задержит что-то, и мы не успеем на свой рейс? Надо добраться до Нью-Йорка, и, как не жаль, нужно поворачивать на восток. Мы едем в городок Флэгстаф и далее, к местечку, где сорок тысяч лет назад упал метеорит. Этот гигантский кратер является памятником Природы, охраняемом ЮНЕСКО. Оставшиеся дни тратим на путешествие к кратеру и обратно. Нас ждёт длинное, в шестьдесят часов, путешествие на автобусе до Нью-Йорка. Ну, что ж. Первый этап кругосветки позади. Кругосветки! Мальчишки смогли пройти этот путь. Глядя на наших ребят, американцы по-новому глядели на нашу страну. «Если Россия имеет ТАКИХ детей, это великая страна», - говорили они неоднократно.

Я счастлив, что работа и судьба связали меня с этими замечательными мальчишками. Я благодарен им за то, что они не дрогнули перед трудностями, не ныли и ни разу не уронили честь русского человека и честь флага там, за бугром, показав американцам настоящее лицо нашего народа.

Кочетков Владимир.
Преподаватель Ульяновского детского экоцентра, учитель географии.
Сурское, Ульяновская область.